Но было слишком поздно; образ уже бесповоротно запечатлелся в моем мозгу. Мы начали с поцелуя, глубокого и страстного, когда я лег на нее сверху, осторожно поддерживая большую часть — но не весь — своего веса. Из всех наших кузин она всегда была моей любимицей; она была настоящей пацанкой, выросшей на ферме ее семьи в паре часов езды к югу, и с ней всегда было гораздо веселее проводить время, чем с другими моими девчачьими-девчонками-кузинами. «Может, если ты поцелуешь меня еще? Я тоже так делала; я немного отдохнула, пока они целовались, но я все еще была довольно чувствительна, и было потрясающе, когда она кружила языком вокруг моей макушки. Папа все еще был бы здесь с дробовиком, если бы я когда-нибудь забеременела, не будучи сначала замужем!»
«Я могу представить себе и худшую судьбу», — пробормотал я, и она ахнула и вскинула голову, чтобы встретиться со мной взглядом.